Гилберт спотыкаясь о счастье читать. Алла Загвоздкина, редактор журнала "Добрые советы"

Прочитав эту книгу, вы:

Узнаете, почему погоня за мечтой зачастую интереснее и ярче мечты осуществившейся;

Поймете, что счастье, которое кажется недостижимым, может находиться на расстоянии вытянутой руки от вас;

Научитесь не загадывать на будущее, а получать радость и удовлетворение от настоящего.

Посвящается Оли, под яблоней

Человек не может ни угадать, ни предвидеть обстоятельства, которые сделают его счастливым; он лишь натыкается на них случайно, если повезет, в самом неожиданном месте и пытается удержать навсегда, будь то богатство или слава.

Уилла Кэсер, Ле-Лаванду, 1902 г.

Под этим заголовком автор обычно заявляет, что никто не пишет книг в одиночку, и перечисляет всех людей, которые якобы писали ее вместе с ним. Хорошо, наверное, иметь таких друзей. Увы, эту книгу писал я один, поэтому позвольте мне просто поблагодарить тех, кто своими дарами дал мне возможность справиться с этим самостоятельно.

Во-первых, и более всего, я благодарен студентам и бывшим студентам, которые провели очень многие из описанных здесь исследований и позволили мне воспользоваться их результатами. Это Стивен Бламберг, Райан Браун, Дэвид Сентербар, Эрин Драйвер-Линн, Лиз Данн, Джейн Эберт, Майк Джил, Сэрит Голаб, Карим Кэссам, Дебби Кермер, Мэтт Либерман, Джей Мейерс, Кэри Моуэдж, Бекка Норик, Кевин Окснер, Лиз Пайнел, Джейн Райзен, Тодд Роджерс, Бен Шиной и Талия Уитли. Как это мне посчастливилось работать со всеми вами?

Особо благодарен я своему другу и давнишнему сотруднику Тиму Уилсону из Виргинского университета, чей ум и творческие способности были постоянными источниками вдохновения, зависти и исследовательских грантов (и это предложение – единственное во всей книге, которое я написал с его помощью).

Некоторые мои коллеги читали отдельные главы, давали советы, добывали информацию и помогали чем только могли. Это Сиссела Бок, Алан Брандт, Патрик Каванах, Ник Эпли, Нэнси Эткофф, Том Гилович, Ричард Хэкмен, Дэнни Канеман, Боаз Кейсар, Джей Койлер, Стив Косслин, Дэвид Лайбсон, Эндрю Освальд, Стив Пинкер, Ребекка Сэйкс, Джонатан Шулер, Нэнси Сигал, Дэн Симонс, Роберт Трайверс, Дэн Вегнер и Тим Уилсон. Спасибо вам всем.

Мой агент Катинка Мэтсон требовала, чтобы я прекратил вести разговоры об этой книге и начал наконец ее писать. И хотя Катинка не единственный человек, который требовал их прекратить, она осталась единственной, кого я по-прежнему люблю. И если вы подозреваете, что чтение этой книги не доставит удовольствия, вам следовало бы увидеть ее до того, как она попала в руки Марти Эшера, моего редактора в издательстве «Кнопф», обладателя прекрасного слуха и большой голубой ручки.

Бóльшую часть книги я написал во время отпусков, субсидированных президентом и членами совета Гарвардского колледжа, Мемориальным фондом Джона Саймона Гуггенхайма, фондом Джеймса Маккина Кеттелла, Американским философским обществом, Национальным институтом психического здоровья и университетом Чикагской высшей школы бизнеса. Благодарю эти организации за то, что инвестировали в мое отсутствие.

И, наконец, дань сентиментальности. Я благодарен своей жене и лучшему другу, которые носят одно и то же имя – Мэрилин Олифант. Никого, кажется, не могла бы интересовать каждая недозревшая мысль, приходившая мне в голову. Никого, но некоторых все же интересовала. Дух мой неустанно поддерживали представители кланов Гилберт и Олифант – Ларри, Глория, Шерри, Скотт, Диана, мистер Микки, Ио, Дэнни, Шона, Арло, Аманда, Большой Зет, Сара Б., Рен и Дейлин, и я благодарю их всех за сердечное участие. Наконец, позвольте мне вспомнить с благодарностью и любовью две души, которых недостойны даже небеса, – моего учителя, Нэда Джонса, и мою мать, Дорис Гилберт.

Ну а теперь – давайте спотыкаться.

Кембридж, Массачусетс

Предисловие

Что вы сделаете, если прямо сейчас узнаете, что всего через десять минут должны умереть? Броситесь в спальню, достанете из ящика для носков хранящуюся там со времен президента Форда пачку «Мальборо» и закурите? Или ворветесь в кабинет к начальнику и наконец-то скажете все, что вы о нем думаете? Или помчитесь в мясной ресторан и закажете бифштекс средней прожаренности, в котором так много холестерина? С уверенностью можно сказать только одно: среди многообразия дел, какими вы могли бы заняться в эти последние десять минут, найдется мало таких, которыми вы действительно занимались сегодня.

Кое-кто может погрозить вам пальцем и сурово напомнить, что каждую минуту жизни нужно проживать так, будто она последняя, из чего следует единственный вывод: этот кое-кто проведет последние десять минут своей жизни, давая другим глупые советы. Дела, которыми мы занимаемся, зная, что жизнь продолжается, вполне естественным образом отличаются от тех, какими мы займемся, узнав о близком конце. Мы отказываемся от курения и жирной пищи, покорно улыбаемся в ответ на глупые шутки начальства, читаем книги вроде этой, когда могли бы нацепить бумажный клоунский колпак и, лежа в ванне, лакомиться миндальным печеньем. Мы делаем все это, заботясь о тех людях, которыми скоро станем. За нашей будущей личностью мы ухаживаем, как за собственным ребенком, тратя почти весь сегодняшний день на то, чтобы выстроить день завтрашний, который, как мы надеемся, сделает эту личность счастливой. Вместо того чтобы потворствовать своим мимолетным капризам, мы взваливаем на себя ответственность за благополучие наших будущих «Я» – ежемесячно сберегаем часть доходов, чтобы они могли порадоваться уходу на пенсию; бегаем трусцой и старательно пользуемся зубной нитью, чтобы они избежали проблем с сердцем и зубами; возимся с грязными пеленками и читаем вслух оскомину набившего «Кота в сапогах», чтобы когда-нибудь у них на коленях резвились толстощекие внуки. Даже мелкая покупка в магазине – это акт благотворительности, гарантирующий, что личность, которой мы вот-вот станем, насладится шоколадкой, которую мы только что оплатили. И всякий раз, когда мы чего-то хотим (продвижения по службе или женитьбы, автомобиль или чизбургер), мы ожидаем, что если мы это получим, то человек с нашими отпечатками пальцев в последующие мгновения, часы и годы будет наслаждаться миром, который создадим мы; он оценит принесенные нами жертвы, пожиная урожай, взошедший в результате практичных инвестиционных решений и благородного воздержания.

Да-да. Не вздыхайте. Как и плоды наших чресел, наши продолжения во времени часто неблагодарны. Мы трудимся в поте лица, чтобы дать им то, что, по нашему мнению, должно им понравиться, а они бросают работу, отращивают волосы, уезжают в Сан-Франциско (или из него) и дивятся, почему мы были так глупы, чтобы решить, будто это им понравится. Мы не достигаем тех высот и наград, которые казались нам важными, а они в результате благодарят Бога за то, что все сложилось вопреки нашим недальновидным планам. Даже тот человек, что откусывает от шоколадки, оплаченной нами минутой раньше, может скривиться и обвинить нас в неудачной покупке. Конечно, критика никому не нравится, но если наши будущие «Я» счастливы по причине не наших достижений, а того, чего не удалось избежать, тогда с их стороны вполне естественно бросить в прошлое (в случае разочарования) пренебрежительный взгляд и поинтересоваться: о чем мы, спрашивается, тогда думали? Они могут согласиться с тем, что у нас были самые благие намерения, и даже признать, что мы сделали для них все возможное. Но все равно будут жаловаться своим психоаналитикам на то, что наше «все возможное» для них недостаточно хорошо.

Люди тратят много сил, энергии и ресурсов, чтобы сделать себя счастливыми в будущем: на десятилетия вступают в ипотеку, мечтая о собственном жилье, берут кредиты под грабительские проценты ради комфорта в отремонтированном доме, делают карьеру, надрываясь на работе, чтобы когда-нибудь заработать на все блага жизни. Но в погоне за будущим мы забываем о том, что можно и нужно быть счастливыми в настоящем. В своей замечательной и остроумной книге, ставшей для десятков тысяч людей во всем мире настоящим руководством к действию, известный гарвардский психолог Дэниел Гилберт рассказывает о том, почему наши прогнозы о собственном счастье в будущем не совпадают с реальностью. Опираясь на теории и факты из психологии, когнитивной неврологии, философии и поведенческой экономики автор доказывает нам, что счастье нужно создавать в настоящем!

Возможно, эта книга – «рекордсмен» по числу упоминаний в книгах, прочитанных мною ранее. Она вошла в число по версии Тома Батлер-Боудона. Ссылки на работу Гилберта я встречал в: Даниэль Канеман. , Дункан Уоттс. , Мария Конникова. , Кэрол Теврис, Эллиот Аронсон. .

Дэниел Гилберт. Спотыкаясь о счастье. М.: Альпина Паблишер , 2015. – 328 с. (ранее книга выходила в издательстве Питер)

Скачать конспект (краткое содержание) в формате или

Часть I. ПРЕДВИДЕНИЕ

Предвидение - акт заглядывания вперед во времени или размышления о будущем.

Глава 1. Путешествие в когда-нибудь

Человек - это единственное животное, которое думает о будущем. Величайшее достижение человеческого мозга - это способность воображать предметы и события, которых не существует в реальности, и именно эта способность и позволяет нам думать о будущем. Мозг обезьяны или ребенка добавляет уже известные ему факты (прошлое) к тому, что видит сейчас (к настоящему), чтобы предсказать, что случится далее (будущее). Если происходящее отличается от предсказанного, обезьяны и дети испытывают удивление. Наш мозг был создан для предположения, и именно этим он и занимается. Например, когда мы гуляем по пляжу, мозг предсказывает, насколько твердым окажется песок, когда его коснется нога, и соответственно регулирует напряжение в коленном суставе. Однако, как ни поразительно, этим способом предсказывать пользуются даже лягушки. Нет, то разнообразное будущее, которые создаем мы, люди, - и только мы, - совершенно другого рода.

Первый мозг появился на Земле около 500 млн лет назад. Но только около 2 млн. лет назад масса мозга была более чем удвоена: от 600 граммов у Homo habilis до почти полутора килограммов у Homo sapiens. При этом увеличилась лишь одна часть мозга - лобная доля (рис. 1). Низкие и покатые лбы наших далеких предков в результате выдвинулись, стали высокими и выпуклыми, и эти изменения в строении черепа произошли из-за внезапного увеличения размеров мозга.

Рис. 1. Лобная доля - последнее прибавление к человеческому мозгу, которое позволяет нам представлять себе будущее

Исследования показали, что повреждение определенных частей лобной доли успокаивает людей, но также лишает их способности планировать. Какова концептуальная связь между тревожностью и планированием? Их объединяет размышление о будущем. Мы тревожимся, когда предвидим какие-то неприятные события, и строим планы, представляя себе, к каким результатам приведут со временем наши действия. При планировании необходимо заглядывать в будущее, а тревожность - одна из возможных реакций, возникающих при этом. Лобная доля дает возможность здоровым взрослым людям видеть существование своей личности протяженным во времени.

Лобная доля - последняя часть мозга, появившаяся в ходе эволюции, поздно созревающая и первой портящаяся с наступлением старости, - это машина времени, которая позволяет нам покидать настоящее и жить в будущем прежде, чем оно наступит. Ни у какого другого животного нет лобной доли, подобной нашей, и потому мы - единственные животные, которые думают о будущем.

Почему же мы не можем жить здесь и сейчас? Почему у нас не получается то, что без труда делают золотые рыбки? Почему мозг так настойчиво переносит нас в будущее, если в сегодняшнем дне вполне достаточно тем для размышления? Исследования подтверждают: когда люди мечтают о будущем, они предпочитают видеть себя в нем счастливыми победителями, а не проигравшими неудачниками. Мысли о будущем так приятны, что порой мы предаемся им с большей охотой, чем мыслям о настоящем. Представляя себе счастливое будущее, мы чувствуем себя счастливыми, но у воображения имеются и некоторые непредвиденные последствия. Как обнаружили исследователи, когда людям легко вообразить какое-то событие, они переоценивают вероятность того, что оно произойдет на самом деле, и это делает нас в отношении будущего неисправимыми оптимистами.

Так почему же иногда мы мучаем себя, воображая неприятные события? Оказывается, что страх, беспокойство и тревожность нам полезны. Драматизируя последствия неправильного поведения, мы побуждаем коллег, детей, супругов и домашних животных поступать правильно. Точно так же мы побуждаем к разумным действиям и себя, воображая все те неприятности, которые ожидают нас назавтра, если сегодня мы перегреемся на солнце или объедимся пирожными. Предвидение таким образом становится «предупреждением», цель которого - не предсказать будущее, а предотвратить его. Короче говоря, порой мы воображаем мрачное будущее именно для того, чтобы ничего подобного не произошло.

Самая важная причина, по которой наш мозг продолжает создавать будущее даже в те моменты, когда мы предпочли бы находиться здесь и сейчас, такова: он желает контролировать переживания, которые у нас будут. Но зачем нам нужен контроль над будущими переживаниями? Правильный ответ - люди получают удовольствие, когда контролируют. И даже не результаты, полученные в будущем, их привлекают, а сам процесс. Действовать, то есть что-то изменять, быть в силах влиять на предметы и события - одна из основных потребностей человеческого мозга,

данная ему как будто самой природой, и эта склонность к контролю проявляется в нас с младенчества. Наше желание контролировать настолько сильно, а сознание, что мы это делаем, - настолько отрадно, что люди часто ведут себя так, будто в состоянии контролировать даже то, что управлению не поддается. Например, люди сильнее уверены, что выиграют в лотерею, когда могут контролировать номер на своем билете, а при игре в кости сильнее уверены в победе, если бросают кости сами. Исследователи считают, что ощущение контроля - как настоящего, так и иллюзорного - один из источников психического здоровья. Поэтому на вопрос «Зачем нам нужен контроль над будущим?» неожиданно правильным ответом будет такой: мы лучше себя чувствуем, когда его контролируем, - вот и все.

Часть II. СУБЪЕКТИВНОСТЬ

Субъективность - отношение к переживанию, свойственное не каждому, а только человеку, его испытавшему.

Глава 2. Взгляд отсюда

О чем мы все говорим, когда речь заходит о счастье? Слово «счастье» используют обычно для обозначения по меньшей мере трех близких состояний, которые можно приблизительно охарактеризовать как эмоциональное , нравственное и рассудочное счастье. Эмоциональное счастье - самое значимое из трех. Словами «эмоциональное счастье» мы называем чувство, переживание, субъективное состояние, и поэтому в физическом мире объекта для сравнения не существует. Психологи сделали стремление к счастью традиционным центром своих теорий относительно поведения человека, потому что, как обнаружилось, без этого их теории неудовлетворительны.

Многие люди считают желание счастья несколько сходным с желанием опорожнить кишечник. Та разновидность счастья, которую они имеют в виду, низка и неблагородна. Как писал философ Джон Стюарт Милль, «лучше быть неудовлетворенным человеком, чем удовлетворенной свиньей; лучше быть неудовлетворенным Сократом, чем удовлетворенным глупцом». Две тысячи лет философы были вынуждены отождествлять счастье с добродетелью, ибо именно такого счастья, полагали они, мы должны хотеть (нравственное счастье).

Люди порой употребляют слово «счастье», желая выразить свое отношение к чему-либо. Когда за словом «счастье» следует «что» или «оттого что», говорящий обычно пытается сказать нам, что слово «счастье» мы должны понять, как обозначение не чувства, но позиции (рассудочное счастье).

В ходе одного эксперимента исследователь подходил на территории университета к прохожему и спрашивал дорогу к определенному корпусу. Пока они совещались над картой, между ними, перекрывая прохожему вид на экспериментатора, бесцеремонно вклинивались двое рабочих с дверью в руках. В этот момент первый экспериментатор, нагнувшись, скрывался за дверью и уходил вместе с рабочими, а его место занимал второй, до этого прятавшийся за дверью, который и продолжал разговор с прохожим. Экспериментаторы были разного роста и телосложения, у них были разные голоса, стрижки и костюмы. Большинство не заметили того, что собеседник вдруг превратился в совершенно другого человека.

Если мы не сфокусируем свой ум на отдельном аспекте переживания в тот момент, когда мир изменяется, то будем вынуждены полагаться на память - сравнивать сиюминутное переживание с воспоминанием о переживании прошедшем, -для того чтобы заметить перемену. И не всегда мы преуспеем в этом.

Исследования показывают: мы не в силах забыть однажды пережитое и продолжать видеть мир таким, как видели бы в отсутствие полученного опыта. К досаде судей, присяжные не могут не обращать внимания на недостоверные утверждения обвинителей. И все это означает следующее: когда люди получают новые переживания и внезапно приходят к выводу, что прежде они не были по-настоящему счастливы (то есть их шкала была сжата), - они могут ошибаться. Другими словами, люди порой заблуждаются в настоящем, когда утверждают, что заблуждались в прошлом.

Глава 3. Взгляд внутрь снаружи

Мой отец, известный биолог, сказал мне недавно - после того, как думал над этим вопросом в течение нескольких десятков лет, - что психология не может быть наукой, потому что настоящая наука требует применения электричества. Мое собственное определение науки не столь категорично, но и я, и мой отец, и многие другие ученые сходимся в одном: если некая вещь не поддается измерению, ее невозможно исследовать с научной точки зрения.

Из всех возможных (и несовершенных) способов измерения наименьшее количество изъянов будет иметь правдивый, делающийся в реальном времени отчет внимательного человека. Если мы хотим знать, что чувствует человек, мы должны признать для начала следующий факт: в решающей позиции находится один-единственный наблюдатель. Он не всегда помнит свои прежние чувства, не всегда осознает чувства сиюминутные. Его отчеты ставят нас в тупик, заставляют сомневаться в его памяти и способности употреблять слова в том же значении, что и мы. Но сколько бы мы по этому поводу ни сокрушались, мы должны признать, что это единственный человек, который имеет хотя бы крошечный шанс описать «взгляд изнутри», почему его утверждения и служат золотым стандартом для всех прочих способов измерения.

Погрешности в измерении субъективных оценок всегда будут проблемой. Что же могут сделать ученые, чтобы «видеть сквозь» изъяны, присущие отчетам о субъективных переживаниях? Ответ кроется в феномене, который статистики именуют законом больших чисел. Если один человек скажет нам, что сегодняшний банановый пирог доставил ему больше удовольствия, чем вчерашний ореховый, мы будем вправе усомниться в его утверждении - ведь он может ошибаться, вспоминая свое предыдущее переживание. Но если то же самое мы услышим от сотен или тысяч людей, часть которых отведали ореховый пирог раньше, чем банановый, а другая часть - позже, у нас будут все основания подозревать, что разные пироги действительно вызывают разные переживания, одно из которых приятнее, чем другое.

Часть III. Реализм

Реализм - убеждение, что вещи в действительности таковы, какими кажутся разуму.

Глава 4. В слепом пятне глаза разума

Воображение - действенное орудие, которое позволяет творить образы из воздушного «ничто». Но, как всякое орудие, оно имеет свои недостатки. Лучший способ понять первый недостаток воображения (способности видеть будущее) - понять недостатки памяти (способности видеть прошлое) и восприятия (способности видеть настоящее).

Замысловато сотканный гобелен нашего переживания в памяти не сохраняется - во всяком случае, целиком. Для хранения из него выдергивается несколько важных ниточек, таких как подводящая итог фраза («Обед никуда не годился») или небольшой набор основных признаков (жесткий бифштекс, отдающее пробкой вино, грубый официант). Позднее, когда мы хотим вспомнить свое переживание, при помощи этих нитей мозг ткет новый гобелен, фабрикуя - а не восстанавливая на самом деле - основной объем информации, что мы и переживаем как воспоминание. Подделка создается так быстро и легко, что у нас возникает иллюзия, будто воспоминание в таком виде в нашей памяти и хранилось.

Информация, полученная после события, изменяет воспоминание о нем!

Глаз не регистрирует изображения предметов в точке соединения нерва с сетчаткой, и поэтому эта точка называется слепым пятном. Увидеть предмет, который появляется в слепом пятне, невозможно, потому что в нем отсутствуют зрительные рецепторы. Тем не менее, мозг использует информацию из зон, расположенных вокруг слепого пятна, чтобы на ее основании сделать логическое предположение о том, что видело бы слепое пятно, не будь оно слепым, и затем восполняет общую картину этой информацией.

Использование мозгом фокуса с заполнением не ограничивается одним только зрением. Мозг ведет себя аналогично и по отношению к пропущенной в речи букве.

Кант считал, что наше восприятие - это результат не физиологического процесса, посредством которого глаза каким-то образом передают изображение мира в мозг, но, скорее, результат психологического процесса, который объединяет то, что видят наши глаза, с тем, что мы думаем, чувствуем, знаем, хотим и считаем, и затем использует это сочетание чувственной информации и знаний, полученных ранее, чтобы сконструировать восприятие реальности.

Когда мы воображаем будущее, то часто делаем это в слепом пятне нашего разума. Предсказания часто основываются на детальном образе, созданном мозгом. А откуда ему знать детали!?

Глава 5. Молчание собаки

Большинство людей обращают внимание на то, что произошло, а Холмс – на то, что не произошло: собака не лаяла… Тем, что он обратил внимание на отсутствие некоего события, Шерлок Холмс отличается от всех прочих людей. Когда все прочие люди воображают себе будущее, они редко замечают, что некоторые детали воображение упускает, а упущенные детали - гораздо важнее, чем мы думаем.

Неспособность думать об отсутствующем - потенциальный источник ошибок в повседневной жизни. Когда ученые собираются установить причинную связь между двумя вещами - облаками и дождем, болезнями сердца и холестерином, - они высчитывают математический коэффициент, который берет в расчет совокупность случаев (сколько людей с высоким холестерином страдает от сердечных заболеваний) и их несовокупность (сколько людей с высоким уровнем холестерина не страдает сердечными заболеваниями и сколько людей с нормальным уровнем холестерина их имеет), а также совокупность отсутствия (сколько людей с нормальным уровнем холестерина не страдает сердечными заболеваниями). Все эти величины необходимы для точного определения вероятности, что между двумя вещами действительно существует причинная связь.

Близкое и далекое будущее мы воображаем с разной степенью детализации. Например, большинство людей предпочло бы получить 20 долларов через год, а не 19 через 364 дня, потому что один день ожидания в далеком будущем кажется (отсюда) незначительным неудобством. С другой стороны, большинство предпочло бы получить 19 долларов сегодня, а не 20 завтра, потому что один день ожидания в близком будущем кажется (отсюда) невыносимым мучением. Почему так происходит? Яркая деталь близкого будущего делает его гораздо более осязаемым, чем будущее далекое, поэтому, воображая события, которые вскоре произойдут, мы бываем более взволнованы и возбуждены, чем, когда воображаем события, до которых еще далеко.

Часть IV. Презентизм

Презентизм - тенденция текущего переживания влиять на видение человеком прошлого и будущего.

Глава 6. Будущее - это сегодня

Во многих библиотеках найдется полка футурологических книг, написанных в 1950-е гг. Пролистав несколько из них, вы вскоре заметите, что все они больше рассказывают о том времени, когда писались, чем о том, которое намеревались предсказать авторы. Вы увидите изображение нового города под стеклянным куполом, с поездами на ядерном топливе и автомобилями на антиграве, с нарядно одетыми горожанами, едущими на работу на тротуарах конвейерного типа. А еще вы заметите, что кое-чего в этих описаниях будущего не хватает. Нет скейтбордов и попрошаек, нет мобильных телефонов и жестяных банок с напитками; отсутствуют также спандекс, латекс, чеки American Express, FedEx и Walmart. Более того, в будущем, кажется, напрочь отсутствуют выходцы из Африки, Азии и Латинской Америки. Недооценка новизны будущего - это традиция, освященная веками.

Мы уже видели, как широко мозг использует фокус с заполнением, когда вспоминает прошлое или воображает будущее. И когда мозг законопачивает дыры в своих представлениях о вчера и завтра, он склонен использовать материал, называемый сегодня . Когда влюбленные молодые люди пытаются вспомнить, какие чувства испытывали к своему партнеру два месяца назад, они вспоминают обычно, что чувствовали то же, что и сейчас. Люди неверно помнят свое прошлое, подменяя свои вчерашние мысли, поступки и слова сегодняшними.

Если прошлое - это стена с несколькими дырами, то будущее - это дыра без стен. И если настоящее подкрашивает наши воспоминания о прошлом лишь слегка, то воображаемое будущее - это целиком дело его рук. Проще говоря, большинству из нас трудно вообразить завтрашний день, который сильно отличался бы от сегодняшнего. Подростки делают татуировки, поскольку уверены, что девиз Death Rocks («Ура смерти!») навсегда останется для них значащим; молодые мамочки отказываются от карьеры, поскольку убеждены: сидение дома с детьми всегда будет для них удовольствием…

Во время одного исследования добровольцам предложили ответить на пять вопросов по географии. Им сказали, что после они получат на выбор одно из двух вознаграждений: либо правильные ответы (и, соответственно, поймут, верно ли ответили сами), либо конфету (но правильных ответов при этом не узнают никогда). Часть добровольцев выбрала вознаграждение до голо, как был проведен опрос, а другая часть - после. Как вы, наверное, уже догадались, до опроса люди выбирали конфету, но после него предпочитали ответы. Любопытство - могущественная сила, но в тот момент, когда вы им не охвачены, трудно представить, как далеко и скоро оно вас заведет.

Если нам нужно знать, как выглядит некий объект, которого нет у нас перед глазами в данную секунду, мы посылаем информацию о нем из памяти в зрительную зону и переживаем его мысленный образ. Сходным образом, если нам нужно знать, как звучит мелодия, которую в данный момент не передают по радио, мы посылаем информацию о ней из памяти в слуховую зону и переживаем ее мысленное звучание (рис. 2). Воображение предвидит объекты, и точно таким же образом оно предчувствует события.

Предчувствование часто позволяет нам предсказать свои эмоции лучше, чем логическое мышление. Но у предчувствования есть свои пределы. То, что мы чувствуем, воображая свое будущее, не всегда надежный ориентир. Почему, например, вы закрываете глаза, желая мысленно увидеть предмет, или затыкаете уши пальцами, пытаясь вспомнить мелодию? Вы делаете это потому, что ваш мозг должен использовать зрительную и слуховую зоны для совершения акта зрительного и слухового воображения, и, если эти зоны уже заняты, выполняя свою основную работу (видят и слышат вещи в реальном мире), тогда они недоступны для воображения. Восприятие реальности мозг считает своим первым и наиглавнейшим долгом и потому решительно и бесповоротно отказывает нам в просьбе позаимствовать на время зрительную зону для других целей.

Рис. 2. Зрительное восприятие (верхний рисунок) получает информацию от объектов и событий в окружающем мире, тогда как зрительное воображение (нижний рисунок) получает информацию из памяти

Эмоциональное переживание, которое есть следствие потока информации, проистекающего из мира, называется чувством, а эмоциональное переживание, которое есть следствие потока информации, проистекающего из памяти, называется предчувствованием, и путать их - одно из самых популярных занятий в мире.

Воображению нелегко пересечь границы настоящего, и одна из причин этого такова: оно вынуждено лишь на время заимствовать механизм, которым владеет восприятие. Эти два процесса движимы одними и теми же пружинами, и поэтому мы порой не понимаем, какой именно из них происходит. Мы полагаем, что чувства, которые мы испытываем, воображая будущее, - это чувства, которые мы будем испытывать, когда туда попадем. Но на самом деле эмоции, испытываемые нами в процессе воображения будущего, очень часто - только отклик на события, которые происходят в настоящем. Право первенства восприятия - одна из причин презентизма, но это не единственная его причина.

Глава 7. Бомбы времени

Как правило, мы воображаем объекты, но время - это не объект, а абстракция. Следовательно, воображению оно не поддается. Вот почему кинорежиссеры и вынуждены изображать его ход с помощью предметов видимых - таких, например, как сдуваемые ветром листки календаря или идущие с неестественной скоростью часы. Исследования показывают: люди во всем мире воображают время так, как если бы оно было пространственным измерением, почему мы и говорим, что прошлое - позади, а будущее - впереди. Увы, эта метафора не только помогает, но и вводит в заблуждение, и тенденция воображать время как пространственное измерение ведет и к тому и к другому.

Среди жесточайших жизненных истин есть и такая: чудесное кажется особенно чудесным, когда с ним сталкиваешься впервые, но чем чаще это происходит, тем менее чудесным оно становится. Психологи называют это «привыканием», экономисты - «спадом предельной полезности», а все остальные - женитьбой. Но люди открыли два средства, позволяющие с этим бороться: разнообразие и время. Один способ победить привыкание - это увеличить разнообразие переживаний. Другой - увеличить количество времени между повторениями переживания.

Поскольку время так трудно вообразить, мы представляем его себе порой как пространственное измерение. А порой и вовсе не представляем. Просматривая мысленный образ, мы можем увидеть, кто делает, что делает и где, но не когда он это делает. Мысленные образы вообще вневременные. Так как же мы решаем, какие чувства будем испытывать во время неких грядущих событий? Ответ таков - обычно мы представляем себе, какие чувства испытывали бы, произойди это событие сейчас, а затем вносим некоторые поправки с учетом того факта, что «сейчас» и «потом» - все-таки не одно и то же.

Рассмотрим результаты исследования, во время которого добровольцев просили высказать свои предположения относительно того, сколько африканских стран входит в ООН. Часть добровольцев должна была сказать, больше этих стран или меньше, чем десяток, а другая часть - больше их или меньше, чем 60. Проблема этого метода вынесения суждений заключается в том, что стартовые точки имеют очень сильное влияние на конечные. Добровольцы, начинавшие отсчет с десяти африканских стран, предполагали в конечном счете, что в ООН их около 25, а добровольцы, начинавшие с 60, предполагали, что их около 45.

Аналогично, пытаясь предсказать свои будущие чувства, мы обычно используем в качестве стартовой точки чувства настоящие, и поэтому ожидаем, что первые будут похожи на вторые несколько больше, чем потом оказывается в действительности.

Если вы когда-нибудь засыпали перед орущим телевизором, а в другую ночь просыпались от легкого шороха, ответ вы уже знаете. Человеческий мозг не особенно чувствителен к абсолютной величине раздражения, но чрезвычайно чувствителен к различиям и изменениям - то есть к относительной величине раздражения. Но наша чувствительность к относительным, а не к абсолютным величинам не ограничивается физическими свойствами объекта, такими как вес, яркость и громкость. Она распространяется и на субъективные свойства - цену, качественность и достоинства. Например, большинство из нас с удовольствием порыскает по городу ради того, чтобы сэкономить 50 долларов на покупке стодолларового радиоприемника, но не ради экономии тех же 50 долларов на покупке автомобиля за 20 000. Экономисты покачали бы головами и справедливо заметили, что на вашем счету в банке лежат абсолютные доллары, а не «процентные соотношения». Но люди не мыслят в категориях абсолютных долларов. Они мыслят в категориях долларов относительных.

То обстоятельство, что нам намного легче вспоминать прошлое, чем воображать новые возможности, заставляет нас принимать множество странных решений. Люди, например, гораздо охотней купят товар, цена которого была снижена с 600 до 500 долларов, чем точно такой же товар, который стоит 400, но вчера на распродаже был по 300. Мы совершаем ошибку, когда сравниваем с прошлым вместо возможного. Но когда сравниваем с возможным, тоже совершаем ошибку. Людям, например, обычно не хочется покупать самый дорогой предмет в категории. И поэтому магазины могут улучшить продажи, выставив рядом несколько очень дорогих предметов, которые и в самом деле никто никогда не купит, но в сравнении с которыми менее дорогие будут казаться не таким уж убыточным приобретением.

Одно из самых коварных свойств наглядного сравнения таково: оно заставляет нас уделять внимание каждому качеству, которое отличает возможности, нами сравниваемые, даже тем, которые меня совершенно не волнуют.

Если мы хотим предсказать, какие чувства вызовет у нас некое событие в будущем, мы должны рассматривать тот вид сравнения, которым воспользуемся в будущем, а не тот, которым нам случилось воспользоваться в настоящем. Ошибочным сравнением объясняется, почему нам нравятся новые вещи в тот момент, когда мы их покупаем, но вскоре после этого нравиться перестают. Тот факт, что мы делаем разные сравнения в разное время, но не понимаем, что будем это делать, помогает объяснить и некоторые другие непонятные поступки. Экономисты и психологи, например, утверждают, что потеря доллара эмоционально влияет на людей сильнее, чем выигрыш того же доллара.

Историки используют слово «презентизм», характеризуя тенденцию судить исторические личности по современным меркам. Хорошо то, что большинство из нас - не историки и, следовательно, нам не стоит волноваться по поводу поисков способа преодолеть презентизм. Плохо то, что все мы - футурианцы, а презентизм будет даже большей проблемой при заглядывании в будущее, чем в прошлое. Поскольку предсказания будущего делаются в настоящем, настоящее на них неизбежно влияет. Поскольку «время» - достаточно неуловимая концепция, мы склонны представлять себе будущее как настоящее (с некоторыми отклонениями): воображаемое «завтра» неизбежно похоже на слегка измененный вариант «сегодня». Реальность мгновения так ощутима и могущественна, что удерживает воображение в узком кругу, из которого ему никогда не удается вырваться.

Часть V. Рационализация

Рационализация - акт придания чему-либо действительной или кажущейся разумности.

Глава 8. Обманчивый рай

Негативные события хотя и влияют на нас, но воздействие это бывает обычно не таким сильным и долгам, как мы ожидаем. Почти всю вторую половину XX в. психологи-экспериментаторы наблюдали за крысами, бегавшими по лабиринтам, и голубями, клевавшими кнопки переключателей, поскольку полагали, что лучший способ понять принципы поведения - это найти связь между раздражителями и реакцией на них организма. Увы, этот бесхитростный проект был обречен на провал с самого начала - по той причине, что в то время как крысы и голуби реагируют на раздражители, существующие в мире, люди реагируют на раздражители, предстающие в разуме. Люди реагируют не сами раздражители, а на их значение.

Большинство раздражителей неоднозначны - то есть имеют больше чем одно значение. И весьма любопытно, каким образом мы делаем их однозначными - то есть определяем, которое из многих значений подходит к определенному случаю. Исследования показывают, что в этом отношении особенно важны контекст, частота и свежесть впечатления.

Но существует и еще один фактор, не меньшей важности и даже более любопытный. Подобно крысам и голубям, каждый из нас имеет свои чаяния, желания и потребности. Мы не просто созерцаем мир, но вкладываем в него что-то от себя, и часто предпочитаем, чтобы неоднозначный раздражитель означал не одну вещь, а другую. Рассмотрим, к примеру, куб Неккера (рис. 3), который неоднозначен изначально. Вы сможете убедиться в этом сами, посмотрев на него в течение нескольких секунд. Сначала он покажется вам стоящим на боку, и у вас создастся впечатление, что вы смотрите на куб, который находится перед вами. Но если вы будете всматриваться достаточно долго, рисунок внезапно изменится: куб окажется стоящим на собственной грани, и у вас создастся впечатление, что вы смотрите на куб, находящийся под вами. Когда мозг волен интерпретировать раздражитель более чем одним способом, он склонен делать это так, как ему хочется, и это означает, что ваше предпочтение влияет на интерпретацию раздражителя точно также, как контекст , свежесть и частота .

Рис. 3. Если пристально смотреть на куб Неккера, кажется, что он меняет свое расположение в пространстве

Поскольку переживания изначально неоднозначны, найти «позитивное их видение» часто бывает не сложнее, чем найти «видение под вами» куба Неккера, и исследования показывают, что большинство людей делает это успешно и постоянно. Люди, в частности, обладают незаурядным умением видеть позитивные стороны вещей, когда эти вещи становятся их собственностью.

Мы не можем жить без реальности и не можем жить без иллюзии. Каждое отвечает своей цели, каждое накладывает ограничения на влияние другого, и наше переживание мира - это искусный компромисс между двумя вечными конкурентами. Образно говоря, у людей имеется психологическая иммунная система, которая защищает разум от ощущения несчастья почти так же, как иммунная система защищает тело от болезней. Когда мы сталкиваемся с болью утраты, отказа, провала, неудачи, психологическая иммунная система должна защищать нас не чересчур хорошо (нежелательный результат: «Я - само совершенство, и все против меня»), но в то же время и не упускать возможности защитить достаточно хорошо (нежелательный результат: «Я - неудачник, и мне следует умереть»). Здоровая психологическая иммунная система находит баланс, который позволяет нам не падать духом в тяжелой ситуации окончательно, но и не примиряться с ней настолько, чтобы не пытаться ее изменить. Именно по этой причине люди стремятся по возможности думать о себе позитивно, но видеть себя нереально позитивно они обычно не хотят.

Поиски фактов. В ходе эволюции мозг и глаза заключили договор, по которому мозг соглашается верить тому, что глаза видят, и не верить тому, что глаза отрицают. Поэтому если мы собираемся во что-то поверить, это что-то должно быть поддержано фактами - или по меньшей мере не противоречить им откровенно. Как мы умудряемся видеть себя талантливыми водителями, великими любовниками и выдающимися кулинарами, когда факты нашей жизни - это парад помятых машин, разочарованных партнеров и подгорелых пирогов? Ответ прост: мы подгоняем факты. Последний пункт соглашения между мозгом и глазами таков: мозг соглашается верить тому, что видят глаза, но взамен глаза соглашаются видеть то, чего хочет мозг .

Отрицание фактов. Если вы когда-нибудь обсуждали футбольный матч, политические дебаты или телевизионные новости с человеком, категорически с вами не согласным, вы знаете, что даже когда люди сталкиваются с фактами, которые не подтверждают их любимые выводы, они умеют эти факты игнорировать, забывать о них или же видеть иначе, чем остальные.

Когда факты бросают вызов нашему любимому выводу, мы рассматриваем их более тщательно и подвергаем более строгому анализу. Мы также требуем, как можно больше таких фактов. Очевидно, нас нетрудно убедить в том, что мы умны и здоровы, но, чтобы убедить нас в обратном, требуется множество фактов. Мы спрашиваем, позволяют ли нам факты принять желательные выводы и вынуждают ли они нас принять нежелательные. Неудивительно, что нежелательным выводам приходится гораздо труднее, раз их подвергают столь суровой проверке.

Глава 9. Иммунитет к реальности

Исследования показывают, что люди обычно не сознают причины, по которой делают то или иное, но, когда их спрашивают о причине, они быстро ее находят. Когда мы подгоняем факты, то сходным образом не сознаем, по какой причине так поступаем. И это хорошо, потому что сознательные попытки создать позитивное видение содержат семена своего собственного разрушения. Чтобы позитивное видение заслуживало доверия, оно должно основываться на фактах, которые, как мы верим, открылись нам сами.

Люди предполагают, что будут испытывать равное горе, произойдет ли трагедия из-за чьей-то халатности или по воле слепого случая, но на самом деле испытывают большее горе, если это был слепой случай и винить в трагедии некого.

Большинство людей считают, что будут сильнее сожалеть о глупом действии, чем о глупом бездействии. Но исследования, что в конечном счете люди сожалеют о том, что чего-то не сделали, гораздо сильнее, чем о том, что сделали. Самые распространенные сожаления - «не поступил в университет», «не воспользовался выгодным предложением», «не проводил достаточного времени с семьей и друзьями». Причина одна - психологической иммунной системе легче фабриковать позитивные и заслуживающие доверия видения действия, чем бездействия.

Психологическая иммунная система - это система оборонительная, и подчиняется она тому же самому принципу. Когда переживания заставляют нас чувствовать себя достаточно несчастными, она подгоняет факты и находит виноватых с целью предложить нам более позитивное видение. Но она занимается этим не всякий раз, когда мы почувствуем малейший укол ревности, досаду или разочарование. Расстроившаяся свадьба и увольнение с работы - это широкомасштабные нападения на наше счастье, приводящие в действие психологическую оборону, но из-за сломавшегося карандаша, ушибленного пальца или медленно ползущего лифта она не запускается.

Способность ассоциировать удовольствие или боль с обстоятельствами их переживания настолько жизненно важна, что природа дала ее каждому своему созданию, от drosophila melanogaster до Ивана Павлова. Однако, чтобы довести до максимума свое удовольствие и до минимума - страдание, мы должны ассоциировать свои переживания с обстоятельствами, их породившими, но нам следует также и объяснять, как и почему эти обстоятельства породили именно эти переживания.

Необъясненные события имеют два качества, которые усиливают и продлевают их эмоциональное воздействие. Во-первых, они поражают нас как редкие и необычные. Во-вторых, они заставляют нас продолжать о них думать. Желание объяснять события присуще самой человеческой природе. Этим частенько пользуются писатели и режиссеры, заканчивая свои сюжеты загадками. Исследования показывают, что люди и в самом деле с большей вероятностью будут продолжать думать о фильме или книге, когда не могут объяснить, что случилось с главным героем. Объяснение лишает события эмоционального влияния, потому что придает им видимость вероятности и позволяет нам перестать о них думать.

Часть VI. Поправимость

Поправимость - способность быть исправленным, преобразованным или улучшенным.

Глава 10. Стоит обжечься

Из-за того, что мы обычно запоминаем самые лучшие и самые худшие события вместо самых распространенных и вероятных, наше обучение опытом не столь эффективно. То обстоятельство, что наименее вероятное переживание часто становится наиболее вероятным воспоминанием, и мешает нам предсказывать свои будущие переживания.

Глава 11. Живые отчеты о завтрашнем дне

Одно из преимуществ, говорящих и социально активных животных вроде нас с вами таково: мы можем извлекать пользу из переживаний других людей - не обязательно постигать все самостоятельно. Миллионы лет люди преодолевали свое невежество, делая открытия и рассказывая об этих открытиях другим, и поэтому сегодняшний среднестатистический разносчик газет в Питтсбурге и знает о Вселенной больше, чем Галилео, Аристотель, Леонардо и другие парни, которые были так умны, что теперь даже не нуждаются в фамилиях.

Адам Смит полагал, что люди хотят только одного - счастья, и, следовательно, экономика будет развиваться и процветать, только если люди будут введены в заблуждение и поверят, что богатство сделает их счастливыми. В этом случае - и только в этом случае, - когда они придерживаются этого ложного убеждения, они будут производить, добывать и потреблять - делать все необходимое для поддержки экономики. Некоторые теоретики доказывают, что в развитии общества имеет место циклический процесс, в ходе которого люди понимают, что счастье за деньги не купишь, но через поколение вновь об этом забывают.

Игра в передачу убеждений объясняет, почему мы доверчиво принимаем представления о счастье, которые вовсе не будут правдой. Радость, даруемая богатством, - один из примеров. Радость, даруемая детьми, -другой, который большинство из нас принимает еще ближе к сердцу. Каждая культура уверяет своих представителей, что наличие детей сделает их счастливыми. На самом деле, каждый родитель знает, что дети - это уйма работы, по-настоящему тяжелой работы. И хотя в отцовстве и материнстве случается немало вознаграждающих за все моментов, в основном быть родителем означает долго и самоотверженно обслуживать людей, которые только через десятки лет, возможно, будут вам чуть-чуть благодарны.

Исследования свидетельствуют: когда люди лишены информации, которой требует воображение, и вынуждены использовать других в качестве заменителей, они делают удивительно точные предсказания своих будущих чувств. А значит, лучший способ предсказать свои завтрашние чувства - это посмотреть на сегодняшние чувства других.

Тем не мене, наша глубокая убежденность в разнообразии и уникальности людей - основная причина, по которой мы отказываемся использовать других в качестве заменителей. Ведь замена будет полезна лишь в том случае, когда мы можем рассчитывать на то, что заменитель реагирует на какое-то событие приблизительно так, как мы отреагировали бы на него сами. Л если мы считаем, что эмоциональные реакции людей куда разнообразнее, нежели в реальности, замена кажется нам куда менее полезной, чем она есть на самом деле. Замена - простой и эффективный способ предсказывать будущие эмоции, но поскольку мы не понимаем, насколько похожи все люди, мы отвергаем вполне надежный путь и доверяемся своему воображению - наделенному множеством недостатков и вечно заблуждающемуся.

У профессионалов бриджа умение замечать то, что не произошло за столом во время игры, развито очень сильно. Это важное умение, позволяющее значительно повысить класс игры. – Прим. Багузина

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Открытие идеализма

К концу XVIII в. у философов (примерно так же, как у Дороти) неожиданно открылись глаза, и они сделали (с некоторой неохотой) вывод, что хотя человеческий мозг и очень хороший орган, он – очень плохой волшебник. До этого времени философы полагали, что ощущения представляют из себя нечто вроде каналов, по которым информация о свойствах объекта поступает в разум. Разум был подобен киноэкрану, на который транслируется изображение объекта. Случалось, что этот процесс не удавался, и тогда люди видели вещи не такими, какими те были. Но когда ощущения действовали должным образом, все было в порядке. Эту теорию реализма описал в 1690 г. философ Джон Локк:

Когда наши чувства действительно доставляют нашему разуму какую-нибудь идею, то мы не можем не иметь уверенности в том, что в это время вне нас действительно существует нечто, воздействующее на наши чувства и через них дающее знать о себе нашим воспринимающим способностям и действительно вызывающее ту идею, которую мы воспринимаем в это время. Мы не можем столь мало доверять свидетельству своих чувств, чтобы сомневаться в том, что те совокупности простых идей, которые нашими чувствами воспринимаются соединенными вместе, действительно существуют вместе29
Локк Д. Эссе о человеческом понимании // Избранные философские произведения: В 3 т. – М.: Соцэкгиз, 1960. Т. 2. – Прим. пер .

Другими словами, мозг верит, а не притворяется верящим. Люди видят гигантские головы без туловища потому, что в тот момент гигантские головы без туловища действительно имеются в их поле зрения, и единственным вопросом для психологически мыслящего философа было то, каким образом мозг совершает этот изумительный акт достоверного отражения. Но в 1781 г. немецкий профессор Иммануил Кант бросился в угол зала, опрокинул ширму и разоблачил мозг как обманщика высочайшего класса. Кантовская новая теория идеализма гласила, что наше восприятие – это результат не физиологического процесса, посредством которого глаза каким-то образом передают изображение мира в мозг, но, скорее, результат психологического процесса, который объединяет то, что видят наши глаза, с тем, что мы думаем, чувствуем, знаем, хотим и считаем, и затем использует это сочетание чувственной информации и знаний, полученных ранее, чтобы сконструировать восприятие реальности. «Рассудок ничего не может созерцать, а чувства ничего не могут мыслить, – писал Кант. – Только из соединения их может возникнуть знание»30
Кант И. Критика чистого разума. – М.: Наука, 1998. – Прим. пер .

Историк Уилл Дюрант совершил немалый подвиг, суммировав кантовские рассуждения в одной фразе: «Мир, каким мы его знаем, это конструкция, конечный продукт, можно сказать, переработанное изделие, формы которому придает влияние разума в той же мере, что и влияние самого мира»100
Durant W. The Story of Philosophy. – New York: Simon & Schuster, 1926.

Кант доказывал, что восприятие человеком головы без туловища создается из его знания о головах без туловища, памяти о головах без туловища, веры в головы без туловища, нужды в головах без туловища и временами – но не всегда – из действительного наличия такой головы. Отображение в нашем разуме объекта – это не фотография, а портрет, демонстрирующий нам руку художника в той же мере, что и внешний вид самого объекта.

Эта теория стала откровением, и в последующие века психологи расширили ее. Они обнаружили, что подобное открытие совершает на своем веку каждый индивидуум. В 1920-х гг. психолог Жан Пиаже заметил, что маленькие дети часто не делают различия между своим восприятием объекта и его действительными свойствами, поэтому обычно верят, что вещи на самом деле таковы, какими они их видят, – и что другие должны их видеть такими же. Когда двухлетние дети играют вместе и один из них видит, как второй малыш выходит из комнаты, а взрослый человек достает из коробки печенье и прячет его в ящик стола, он ожидает, что его приятель, вернувшись, будет искать печенье в ящике, – хотя того и не было в комнате, когда взрослый печенье перекладывал101
Gopnik A., Astington J.W. Children’s Understanding of Representational Change and Its Relation to the Understanding of False Beliefs and the Appearance-Reality Distinction // Child Development 59: 26–37, 1988; Wimmer H., Perner J. Beliefs About Beliefs: Representation and Constraining Function of Wrong Beliefs in Young Children’s Understanding of Deception // Cognition 13: 103–128, 1983.

Почему? А потому, что ребенок знает о том, что печенье – в ящике, и полагает, что все остальные тоже должны это знать. Не делая различия между вещами в мире и вещами в разуме, ребенок не в состоянии понять, каким образом в разных разумах могут содержаться разные вещи. По мере взросления дети, конечно, переходят от реализма к идеализму, начиная понимать, что восприятие – это всего лишь точка зрения, и то, что они видят, не всегда будет тем, чем кажется, и поэтому два человека могут воспринимать одну и ту же вещь по-разному. Пиаже заключил, что «ребенок – реалист в своем мышлении» и что «его развитие заключается в освобождении от этого изначального реализма»102
Piaget J. The Child’s Conception of the World. – London: Routledge & Kegan Paul, 1929. P. 1660.

Другими словами, обычные люди, подобно философам, начинают с реализма, но достаточно быстро от него избавляются.

Бегство реализма

Но если реализм и уходит, то не слишком далеко. Исследования показывают, что даже взрослые люди при определенных обстоятельствах действуют как реалисты. Во время одного эксперимента, к примеру, двух взрослых добровольцев сажали по разные стороны полки с игрушками (рис. 9)103
Keysar B. et al. Taking Perspective in Conversation: The Role of Mutual Knowledge in Comprehension // Psychological Science 11: 32–38, 2000.

Некоторые из отделений на полке были открыты с обеих сторон, так что стоявшие там большой и среднего размера автомобильчики видели оба испытуемых. Другие отделения были открыты только с одной стороны, и маленький автомобиль видел лишь один из добровольцев. Эксперимент заключался в том, что добровольцы, которые видели не все игрушки (руководители), просили тех, кто видел все (исполнителей), переставлять какие-то из них в другие места. Что же должно было произойти, когда руководитель просил исполнителя переставить маленький автомобиль в нижний ряд? Будь исполнитель идеалистом, он переставил бы автомобиль среднего размера, потому что понял бы: руководитель не видит самый маленький, следовательно, он имеет в виду средний – с его точки обзора меньший из двух. С другой стороны, будь исполнитель реалистом, он переставил бы маленький автомобиль, не приняв во внимание, что руководитель его не видит и, следовательно, не может иметь его в виду, давая указания. Итак, какой же на самом деле автомобиль переставляли исполнители?

Среднего размера, конечно. Вы думаете, они были не особенно умны? Это были обычные взрослые люди: с исправным мозгом, со счетом в банке, с хорошей работой и прекрасными манерами – все как полагается. Они понимали, что у руководителя – другая точка обзора, и поэтому, когда он говорит: «Переставьте маленький автомобиль», он должен иметь в виду средний. Но хотя эти нормальные взрослые люди с исправным мозгом поступали как истинные идеалисты, действия их рук – это только половина истории. Экспериментаторы использовали айтрекер, чтобы отследить движения глаз. И айтрекер свидетельствовал, что в тот момент, когда исполнители слышали просьбу переставить маленький автомобиль, они бросали короткий взгляд именно на маленький – не на средний , который был маленьким для руководителя, а на тот, который был маленьким для них. Другими словами, мозг исполнителей сперва интерпретировал слова «маленький автомобиль» как указание на самый маленький с их точки обзора , без учета того факта, что у руководителя точка обзора была другой. И только после короткого заигрывания с мыслью о перестановке маленького автомобильчика мозг рассматривал тот факт, что руководитель со своей точки обзора должен был иметь в виду средний, и отдавал руке приказ переставить нужную игрушку. Рука вела себя как идеалист, но глаза свидетельствовали: мозг на какое-то мгновение был реалистом.

Подобные эксперименты говорят о том, что мы не столько перерастаем реализм, сколько учимся его обходить, и что начальный момент нашего восприятия отличается реализмом, даже когда мы становимся взрослыми104
Gilbert D.T. How Mental Systems Believe // American Psychologist 46: 107–119, 1991.

Следуя ему, мы автоматически допускаем, что наше субъективное переживание объекта – достоверное отражение свойств этого объекта. И лишь потом – если имеем время, силы и возможность – мы отвергаем это допущение и рассматриваем вероятность того, что реальный мир на самом деле не такой, каким нам кажется31
Интересно, что способность к этому увеличивается с возрастом, но начинает ухудшаться в старости. См.: Ligneau-Herve’ C., Mullet E. Perspective-Taking Judgments Among Young Adults, Middle-Aged and Elderly People // Journal of Experimental Psychology: Applied 11: 53–60, 2005. – Прим. авт .

Пиаже описал реализм как «спонтанную и мгновенную тенденцию смешивать знак и предмет, который он означает»105
Piaget J. The Child’s Conception of the World. – London: Routledge & Kegan Paul, 1929. P. 124.

И исследования показывают, что это стремление – уравнивать субъективное ощущение вещей и их объективные свойства – остается спонтанным и мгновенным в течение всей нашей жизни. Оно никогда не исчезает – ни насовсем, ни на какое-то время. Мы просто не успеваем заметить и понять его, но оно всегда – первый шаг в нашем восприятии мира. Сначала мы верим в то, что видим, а уже потом разуверяемся.

Все это наводит на мысль, что психолог Джордж Миллер был прав, когда писал: «Главное интеллектуальное достижение мозга – реальный мир»106
Miller G.A. Trends and Debates in Cognitive Psychology // Cognition 10: 215–225, 1981.

Полтора килограмма серого вещества между нашими ушами – это не простое записывающее устройство, но необыкновенно умный компьютер, который собирает информацию, выносит здравые суждения, строит еще более здравые предположения и предлагает самую разумную интерпретацию окружающего мира. Поскольку обычно его интерпретации весьма хороши и поразительно схожи с реальным миром, мы не понимаем, что видим интерпретации . Напротив, нам кажется, что, расположившись со всем удобством внутри своей головы и глядя наружу сквозь чистый защитный экран глаз, мы видим мир таким, какой он есть на самом деле. Мы склонны забывать, что наш мозг – искусный фальшивомонетчик, ткущий гобелен из воспоминаний и восприятий, подробности которого так убедительны, что недостоверность их трудно обнаружить. В некотором смысле каждый из нас – обманщик, который печатает фальшивые доллары и сам же радостно принимает их в уплату, не сознавая, что становится одновременно преступником и жертвой мастерски организованной аферы. Как вы увидите, мы иногда платим чрезмерную цену за то, что позволяем себе не замечать этого весьма существенного факта, ибо ошибка, которую мы совершаем, игнорируя фокус с заполнением и бездумно доверяя надежности своих воспоминаний и восприятия, – это та же самая ошибка, которую мы совершаем, воображая будущее.

Затруднения с завтрашним днем

Когда Джон Леннон просил нас «вообразить, что стран не существует», он поторопился добавить – «сделать это нетрудно». Процесс воображения обычно и вправду не требует усилий. Чтобы подумать о бутерброде с пастромой, который мы собираемся съесть на завтрак, или о новой фланелевой пижаме, которую мама, по ее клятвенным уверениям, выслала нам по почте еще на прошлой неделе, нам не нужно выкраивать минутку между другими делами и, готовясь к серьезной работе по вызыванию образов сэндвичей и домашней одежды, засучивать рукава. Ибо в то мгновение, когда только возникает мельчайшее побуждение о них подумать, мозг уже без всяких усилий пускает в ход все, что знает о деликатесах и завтраках, а также о мамах и посылках, чтобы сконструировать мысленные картинки (теплая пастрома, ржаной хлеб, клетчатая пижама), которые мы переживаем как плоды воображения. Подобно восприятиям и воспоминаниям, эти мысленные картинки всплывают в нашем сознании как свершившийся факт . Нам следует быть благодарными воображению за легкость, с какой оно оказывает нам эту услугу. Но поскольку мы не наблюдаем сознательно, как строятся ментальные образы, то склонны относиться к ним как к воспоминаниям и восприятиям: мы изначально допускаем, что они – точные отображения воображаемых нами объектов.

Например, вы наверняка способны вообразить сейчас тарелку спагетти и рассказать мне, сколько удовольствия вам доставит съесть их завтра на обед. Прекрасно. Теперь обратим внимание на два обстоятельства. Во-первых, это вас не слишком утомило. Воображать спагетти вы, вероятно, могли бы хоть целый день, расхаживая по дому в своей новой пижаме и предоставив мозгу заниматься тяжелой созидательной работой. Во-вторых, обратите внимание на то, что явившийся вам образ спагетти был гораздо детальнее, чем я о том просил. Воображенные вами спагетти были, возможно, вывалены без затей на тарелку. Или же это были свежеприготовленные спагетти, посыпанные базиликом и розмарином и политые соусом болоньезе. Соус мог быть томатным, сливочным, крабовым или даже грейпфрутовым. Сверху на спагетти лежала парочка фрикаделек, а то и сосиска из утятины, фаршированная каперсами и ананасами. Может быть, вам вообразилось, что вы едите спагетти, сидя у себя в кухне с газетой в одной руке и стаканом колы в другой, а может, их подал вам официант в вашей любимой траттории, усадив вас за столик возле камина и налив для начала Barolo урожая 1990 г. Каковы бы ни были эти образы, я без колебаний держу пари: в момент, когда я сказал «спагетти», у вас и мысли не возникло уточнить, имею я в виду какой-то особый соус для них или особое место, где их вам подадут, прежде чем начать их воображать. Вместо этого ваш мозг повел себя, как художник, получивший заказ раскрасить карандашный набросок: заполнил его деталями, о которых я не спрашивал, и преподнес вам тщательно сервированную порцию воображаемых спагетти. И когда вы оценивали предстоящее удовольствие от них, вы реагировали на этот отдельный мысленный образ так же, как реагируете на отдельные воспоминания и отдельные восприятия, – то есть как если бы детали его были определены предметом, который вы воображаете, а не сфабрикованы вашим мозгом.

Делая так, вы совершили ошибку, в которой ваше будущее «Я», вкушающее спагетти, может раскаяться107
Gilbert D.T., Wilson T.D. Miswanting: Some Problems in the Forecasting of Future Affective States // Feeling and Thinking: The Role of Affect in Social Cognition, ed. J. Forgas. – Cambridge: Cambridge University Press, 2000. P. 178–197.

Фраза «спагетти завтра на обед» описывает не одно событие, а целый круг, и каждое из них влияет на ваш прогноз относительно удовольствия, которое вы получите во время еды. На самом деле попытка предсказать, сколь глубоко вы будете наслаждаться тарелкой спагетти, не зная, какие это будут спагетти, подобна попытке предсказать, сколько вам придется заплатить за автомобиль, не зная, о каком автомобиле идет речь – «феррари» или «шевроле». Или попытке предсказать, как сильно вас порадует удача супруга, не зная, что это за удача – получение Нобелевской премии или согласие лучшего адвоката на участие в бракоразводном процессе. Или попытке предсказать, насколько огорчит вас смерть родственника, не зная, какого именно – милого старого папочки или придурковатого дядюшки Шермана, седьмой воды на киселе со стороны кузины Иды. Существует великое множество разновидностей спагетти, и воображенная вами, несомненно, повлияла на то, сколько удовольствия вы рассчитываете получить от переживания. Поскольку подобные детали весьма важны для точности предсказания вашей реакции, и поскольку эти важные детали вам не известны, с вашей стороны было бы куда разумнее воздержаться от предсказания или, по крайней мере, высказаться более сдержанно: «Думаю, спагетти придутся мне по вкусу, если они будут с копчеными помидорами».

Но держу пари, вы не воздержались и не сдержались, а вместо этого вызвали образ тарелки спагетти быстрее, чем ее подал бы вам официант на роликовых коньках, после чего самонадеянно предсказали, как вы отнесетесь к этому блюду. Если вы не сделали этого – мои поздравления. Можете вручить себе медаль. Но если сделали, знайте – вы не одиноки. Исследования показывают, что когда люди пытаются предсказать свою реакцию на будущие события, они обычно не придают значения тому факту, что мозг проделывает свой фокус с заполнением, что это неотъемлемая часть акта воображения108
Dunning D. et al. The Overconfidence Effect in Social Prediction // Journal of Personality and Social Psychology 58: 568–581, 1990; Vallone R. et al. Overconfident Predictions of Future Actions and Outcomes by Self and Others // Journal of Personality and Social Psychology 58: 582–592, 1990.

Во время одного исследования, к примеру, добровольцев просили предсказать, как они повели бы себя в различных возможных ситуациях: как долго отвечали бы на вопросы телефонной службы, сколько денег потратили бы в ресторане, отмечая какое-нибудь торжество, и т. д.109
Griffin D.W., Dunning D., Ross L. The Role of Construal Processes in Overconfident Predictions about the Self and Others // Journal of Personality and Social Psychology 59: 1128–1139, 1990.

Добровольцы сообщали также, насколько они уверены в том, что эти предсказания верны. Перед тем как делать предсказания, некоторых из них просили описать со всеми подробностями будущее событие («Я воображаю, что ем тушенные в вине ребрышки с жареными овощами и петрушкой»), после чего их просили допустить, что каждая из этих подробностей абсолютно точна (допускающая группа). Других добровольцев не просили описывать подробности и делать допущения (недопускающая группа). Исследование показало, что недопускающая группа была так же уверена в своих предсказаниях, как и допускающая. Почему? А потому, что когда их просили вообразить обед , участники недопускающей группы быстро и неосознанно генерировали мысленный образ конкретного блюда в конкретном ресторане и допускали затем, что эти детали были точны, а не вызваны из воздушного ничто.

В подобном положении время от времени оказываемся мы все. Жена просит пойти с ней на вечеринку в следующую пятницу, и наш мозг мгновенно рождает образ чопорного светского раута в отеле, официантов в черных галстуках, серебряных подносов с закуской и занудной арфистки с однообразными переборами. Свою реакцию на воображаемое событие мы предсказываем с таким зевком, что едва не вывихиваем челюсть. О чем мы обычно забываем, так это о том, что существуют самые разные вечеринки – дни рождения, презентации, банкеты, оргии и ирландские поминки – и что реакция наша на каждую из них будет иной. Мы пытаемся отвертеться от вечеринки, жена все равно нас туда затаскивает, и в результате мы чудесно проводим время. Почему? А потому, что там не оказалось ни классической музыки, ни печенья с морскими водорослями, зато было много пива и анекдотов. Все в нашем вкусе, и нам понравилась вечеринка. Да, мы предсказывали, что она должна вызвать страшную скуку, но это предсказание основывалось на детальном образе, созданном мозгом, – а он в данном случае был совершенно неправ. Суть в том, что когда мы воображаем будущее, то часто делаем это в слепом пятне глаза нашего разума. И это свойство может быть причиной, по которой мы неверно воображаем будущие события, чью эмоциональную значимость пытаемся взвесить.

Свойство эта распространяется не только на бытовые предсказания по поводу вечеринок, ресторанов и спагетти. К примеру, большинство из нас не сомневается, что находиться на месте Истмена было бы гораздо приятнее, чем на месте Фишера, – и сомнений в этом не может быть, конечно, если только мы не сделаем паузу и не узнаем, как быстро, не дожидаясь просьб с вашей стороны, мозг заполнил деталями жизнь и смерть этих людей и как много значат эти вымышленные детали. Рассмотрим же две истории, которые ваш мозг почти наверняка не сочинил для вас в начале этой главы.

Вы – молодой немец-иммигрант, живущий в перенаселенном грязном Чикаго в XIX в. Несколько состоятельных семей – Арморы, Маккормики, Свифты и Фильды – монополизировали свои предприятия и могут теперь использовать вас и вашу семью, точь-в-точь как используют машины и лошадей. Вы отдаете свое время маленькой газете, требующей социальной справедливости, но вы неглупы и понимаете, что ваши статьи ничего не изменят: фабрики будут по-прежнему без передышки производить бумагу, производить свинину, производить трактора и выплевывать на улицу измученных рабочих, чьи кровь и пот питают двигатели производства. Вы – никто и ничто. Добро пожаловать в Америку. Однажды вечером на Хеймаркет-сквер вспыхивает ссора между заводскими рабочими и полицейскими. Вас не было рядом в тот момент, когда кто-то бросил бомбу, но во время облавы вас арестовывают вместе с другими «анархистскими лидерами» и обвиняют в руководстве мятежом. Ваше имя вдруг оказывается на первой полосе всех ведущих газет, и у вас появляется трибуна, с которой вы можете всенародно высказать свои убеждения. Когда судья на основании лжесвидетельства приговаривает вас к смертной казни, вы понимаете, что этот постыдный момент сохранится в истории, что вы станете известны как «хеймаркетский мученик» и что ваша казнь поможет расчистить путь для тех реформ, которых вы так жаждали, но были не в силах осуществить. Через несколько десятков лет Америка будет гораздо лучше, чем сегодняшняя, и сограждане склонят перед вами головы, чтя вашу жертву. Вы – человек не религиозный, но в эту минуту вы невольно вспоминаете Иисуса на кресте – ложно обвиненного, неправедно осужденного и жестоко казненного, отдавшего жизнь ради того, чтобы великая идея осталась жить в веках. Готовясь умереть, вы, конечно, не спокойны. Но в некоем высоком смысле этот миг – удача, кульминация мечты. Можно даже сказать, счастливейший миг вашей жизни.

Перейдем ко второй истории. Рочестер, Нью-Йорк, 1932 г., разгар Великой депрессии. Вы – старик 77 лет, который провел жизнь, строя свою империю, развивая технологии и поддерживая деньгами библиотеки, симфонические оркестры, колледжи и зубоврачебные клиники, облегчившие существование миллионов людей. Самые счастливые часы вы провели, изобретая фотокамеру, посещая европейские музеи, охотясь, ловя рыбу и плотничая в своем домике в Северной Каролине. Но из-за болезни спины вы больше не можете вести активную жизнь, которая приносила вам такое удовольствие, и каждый день, проведенный в постели, кажется вам насмешкой над тем пылким человеком, которым вы когда-то были. Добрые дни миновали, а все последующие будут делать вас только дряхлее. И однажды в понедельник вы садитесь за письменный стол, открываете колпачок любимой авторучки и пишете следующую записку: «Дорогие друзья, мое дело завершено. Чего еще ждать?» Затем вы выкуриваете сигарету и, получив от нее удовольствие в последний раз, гасите ее и приставляете ствол люггера к своей груди. Врач объяснил вам, где находится сердце, и вы чувствуете в этот момент, как оно колотится у вас под рукой. Готовясь нажать на курок, вы, конечно, не спокойны. Но в некоем высоком смысле вы осознаете, что этот единственный точный выстрел позволит вам расстаться с прекрасным прошлым и избежать горького будущего.

Продолжим. Эти подробности жизни Адольфа Фишера и Джорджа Истмена точны, но суть на самом деле заключается не в этом. Она – в том, что, как существуют вечеринки и спагетти, которые вам нравятся, и вечеринки и спагетти, которые вам не нравятся, также существуют и определенные обстоятельства бытия богатым и бытия казненным, которые делают первое менее замечательным, а последнее – менее ужасным, чем мы могли бы ожидать, будь эти обстоятельства другими. Реакции Фишера и Истмена показались вам такими неправильными по единственной причине: вы почти наверняка неверно вообразили себе подробности их жизни. И все же, не дав себе труда задуматься над этим еще раз, вы повели себя как нераскаявшийся реалист и уверенно основали свое предсказание относительно того, как вы чувствовали бы себя на их месте, на деталях, которые ваш мозг сфабриковал, пока вы смотрели в другую сторону. Ваша ошибка заключалась не в том, что вы вообразили ситуации, знать которых не могли, – для этого, в конце концов, нам и дано воображение. Она была, скорее, в том, что вы трактовали плод своего воображения как точное отображение фактов. Вы – очень хороший человек, я уверен. Но вы – очень плохой волшебник.

Спотыкаясь о счастье Дэниел Гилберт

(Пока оценок нет)

Название: Спотыкаясь о счастье
Автор: Дэниел Гилберт
Год: 2008
Жанр: Зарубежная психология, Личностный рост, Общая психология, Социальная психология

О книге «Спотыкаясь о счастье» Дэниел Гилберт

Вы слышали о таком научном направлении, как счастьеведение? Нет? Тогда пришло самое время читать книгу «Спотыкаясь о счастье». В ней профессор психологии Гарварда Дэниел Гилберт расскажет вам, что такое счастье.

Представляем вам бестселлер, вызвавший огромный интерес читателей по всему миру. «Спотыкаясь о счастье» — серьезный научный труд, написанный в шутливом стиле. Настоящий ученый Дэниел Гилберт основал новое научное направление – счастьеведение. Оказывается, с помощью науки можно объяснить, почему человек ощущает грусть или радость, доволен он жизнью или нет. Кому это надо? Всем нам. Чтобы разобраться в себе, своих желаниях и целях. И избрать свой собственный путь счастья.

Не секрет, что самый сложнейший компьютер в мире – человеческий мозг. Так как он хитрить, манипулировать и фокусничать не сможет ни один компьютер, созданный человеком. Отсюда все беды людские… И все радости!

Книга «Спотыкаясь о счастье» спустит читателя с небес на землю и вдохновит. Еще бы! Любопытно читать про то, что окружающие события никак не влияют на ощущение человеком счастья.

Это чувство зависит от самой личности, а не от окружающей среды. То есть, совсем не важно, богат ты или беден, здоров или болен, престижный сотрудник или безработный – более счастливым или более несчастным от этого ты не станешь.

Более того, Дэниел Гилберт считает, что мозг выдумывает несуществующие детали и внушает нам фантазии, которые не имеют никакого значения для будущего. Его труд изобилует научными фактами и объяснениями. Человеческий мозг разложен по полочкам — устройство, получение и прорабатывание информации, взаимосвязь с эмоциями.

Читателя подводят к выводу, что счастье – субъективное понятие. Мозг постоянно нас обманывает, подсовывая ложные желания, которые при реализации в жизни не приносят ожидаемых радостных ощущений. И это легко проверить на собственном опыте. Вспомните, с каждым бывало, когда ждешь чего-то заветного, считаешь дни, часы, минуты, представляя море эмоций, которые случатся от получения желаемого. А потом, бац! Свершилось! Но что-то не так уж и «прет». Кажется, могло быть и лучше… Народная пословица: «Хороша ложка к обеду» — это про нас. Так хотелось, так хотелось сейчас, а случилось чуть позже – все! Уже не тот эффект.

Рекомендуем книгу «Спотыкаясь о счастье» всем любителям позитивной психологии и копания мозгов. Ведь здесь представлено множество психологических экспериментов и опросов, подтверждающих теорию автора. Приятного чтения!

На нашем сайте о книгах lifeinbooks.net вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу «Спотыкаясь о счастье» Дэниел Гилберт в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.

Счастье… Существует ли оно вообще? Иногда кажется, что нет. Люди идут к какому-то счастью в будущем, что-то делают для этого, стараются, а оно все не приходит. Книга Дэниела Гилберта «Спотыкаясь о счастье» позволит разобраться, почему такое происходит. Автор изучил массу научной литературы по психологии, когнитивной неврологии и философии, проводил исследования, чтобы понять механизм человеческих реакций, и пришел к любопытным выводам, которыми он делится с читателями.

Проблема большинства людей в том, что они даже не знают, что такое счастье для них самих. Часто они подменяют это понятие какими-то общепринятыми вещами. Например, они думают, что когда будут иметь квартиру, машину, хорошую должность и зарплату, то будут счастливы. Но даже когда их мечта воплощается в реальность, они испытывают лишь кратковременную радость. Так где же счастье?

Автор этой книги объясняет, как реагирует мозг человека на все, что происходит в этом мире. И от реакций мозга зависят реакции человека, его восприятие жизни. В книге доступно объясняется, почему нет смысла строить счастье будущего. Приходит осознание, что счастье зависит от самого человека, а не от его статуса, зарплаты, красоты или чего-то еще. Когда читаешь, понимаешь, что счастливым нужно быть именно сегодня, а значит, и жить нужно здесь и сейчас.

Произведение относится к жанру Психология. Оно было опубликовано в 2005 году издательством Питер. Книга входит в серию "Сам Себе Психолог". На нашем сайте можно скачать книгу "Спотыкаясь о счастье" в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Рейтинг книги составляет 4.47 из 5. Здесь так же можно перед прочтением обратиться к отзывам читателей, уже знакомых с книгой, и узнать их мнение. В интернет-магазине нашего партнера вы можете купить и прочитать книгу в бумажном варианте.